Встречи.
Главная страница

Записки психиатра
Заглавная страница.

Сука.
Заглавная страница

-1-

Доктор Тернер я впервые увидел на общем собрании работников психбольницы «Петах Тиква» - «Врата Надежды». Блондинка с большим носом, на первый взгляд, лет 45, читала лекцию о поликлинической психиатрической службе района. Ярко выраженный румынский акцент её речи сочетался с очень хорошим ивритом. Вдруг она вышла из-за трибуны и подошла к доске, на которой висела одна из её таблиц. Обращала на себя внимание стройность фигуры, резала глаза юбка. Одна из присутствующих медсестёр презрительно прошептала: "Пожилая уже баба, а приоделась, как шлюха-малолетка. Ни стыда, ни совести, ни мозгов, вот". "Для чего только медсестёр, а так же социальных работников и психологов приглашают и на чисто медицинской лекции?" - подумал я.

-Доктор Тернер известна всему району своими супермини, - издевательски хмыкнула её соседка.

-Разве может нормальная баба её возраста так одеваться, вот? Как ей детей-то своих не стыдно, вот? - продолжила возмущённо первая.

-Кто тебе сказал, что она нормальная? Она – районный психиатр и заведующая психдиспансером.

-Как иметь такую бабу начальницей? – шепнул мне сидящий рядом доктор Лайкин, - Я бы не знал, куда глаза девать и всё время смотрел бы на её ноги.

-Точнее, что между ними – остались-то считанные сантиметры, - тихонько хмыкнул я.

-Неплохие, кстати, ножки, - подключился к беседе доктор Бирман.

-Хоть куда, она этого и добивается, чтобы все говорили об её ногах, - скорчил брезгливую гримасу Лайкин.

-Её муж был из русских, большой врач-генерал в армии, умер в 40 с копейками от инфаркта, - прошептал Бирман.

-Не мудрено, чем с ней, так он предпочёл убежать от неё на небо, - продолжал корчить рожи Лайкин.

-Она – порядочный человек, я ведь с ней работал в её диспансере, - облизнулся Бирман.

-Это с такой-то юбкой! Пойди, почитай ещё раз нарушения личности, - сделал такое движение ртом, как будто бы собирается сплюнуть Лайкин.

-Хорошо бы её трахнуть, - мечтательно прищурился Бирман.

-От неё муж сбежал на тот свет, не вынес, - брезгливо пожал плечами Лайкин.

-Ну, во-первых, я хочу её трахнуть, а не жениться, и во-вторых, не смотря на длину юбок, она умная баба и я её держу за порядочного человека.

-Разве можно говорить про её юбку "длина", во-первых, и во-вторых, за что ты её держишь? – спросил я.

-Ну, вот, как всегда, пришёл доктор Гершензон и всё опошлил, - посмотрел на меня Бирман.

-Более того, сделал это с огромным удовольствием, - усмехнулся я.

-Мне бы твои удовольствия, - пожал плечами Бирман и бросил свою любимую присказку, - Всё в мире говно, кроме мочи.

Прошло время. Обучение в ординатуре по психиатрии требует годовой практики в диспансере. Таким образом, холодным, по израильским понятиям, градусов 14 тепла, но солнечным ноябрьским утром 1994 года я въехал в небольшой переулочек и оставил машину рядом с местом своей будущей работы. Самое малое год мне предстояло провести в рукотворном - неужто и к этому приложил руку некий архитектор – распластанном по земле строении сложной конфигурации, не обзывать же его уродливым, с решётчатыми окнами. К стене слитых в единое целое бараков прибита вывеска: "Министерство здравоохранения. Центр психического здоровья «Петах Тиква». Психиатрический диспансер". Входная дверь защищалась верандоподобным небольшим предбанником, в котором сидел проверяющий на оружие и прочие опасные предметы охранник. Молодой человек прозвонил меня металлоискателем – некий жезл с расширением, открыл мой портфель и спросил: "Вы к кому?". "Я – врач, буду здесь работать". "А, что же вы сразу не сказали", - мгновенно захлопнул он мой портфель. "Какая дурость, ведь любой может соврать", - подумал я, входя в диспансер, которым руководила доктор Тернер.

Слева, за большими стёклами виднелись две женщины-регистраторы. Я постучал, открыл дверь, представился и вошёл.

-Доктор Тернер ещё нет, - ответила мне с явно выраженным аргентинским акцентом женщина лет 45-50 в очках, - Я – Лили, - улыбнулась она.

-А я - Рики, - тоже улыбнулась молодая, по одежде религиозная – то есть платье до пят и покрытые волосы - красавица, которую лишь чуть портила полнота.

-Поговорите пока с доктором Штайн, она сидит в 5 кабинете. Это во втором коридоре налево? – предложила мне Лили.

Доктор Штайн я несколько раз встречал в больнице – пожилая, спокойная, производящая очень приятное впечатление невысокая, полноватая женщина. Поэтому я тут же воспользовался предложением регистратора.

-Рада вас видеть в наших пенатах, - тепло улыбнулась мне доктор Штайн и повернулась к пациенту, - Это доктор Гершензон, он - психиатр, который с сегодняшнего дня начинает работать в диспансере.

-Хоть Гершензон, хоть шмершензон, хоть помер…зон, - равнодушно пожал плечами неопрятный, толстый мужчина лет 50, явный шизофреник с большим стажем.

Когда больной вышел, доктор Штайн сказала: "С прибытием. С Лидией очень хорошо работать. Она - прирождённый руководитель. Да вы и сами это скоро увидите и почувствуете. Вам здесь понравится. Поверьте моему слову, не захотите уходить…" Она хотела продолжить, но в этот момент в кабинет заглянула Рики: "Доктор Тернет ждёт вас".

Спайка двух караванов с дополнительными пристройками позволила умножить число столь недостающих комнат, образовавших два параллельных коридора. Доктор Тернер занимала самую большую комнату главного коридора, начинающегося входом и завершающегося залом заседаний, по размерам лишь чуть большим местообитания заведующей. Дверь в кабинет доктора Тернер встраивалась в стеклянную сверху, гипсовую снизу перегородку, занавешенную синим материалом. Подобное устройство, при желании, позволяло видеть, кто проходит, и слышать что говорит.

Я постучал. "Пожалуйста", - прозвучал низковатый, но приятный голос.

-Рада вас видеть. Как там, "нашего полку", - выговорила она по-русски, достаточно правильно, пусть и с сильным акцентом.

Доктор Тернет сидела за огромным столом, уставленным чуть не впритык торца комнаты, отчего хозяйка кабинета упиралась спинкой своего вращающегося кресла в стенку. Заведующая сложила на груди руки, подперев большую, очень красиво очерченную грудь. Её ног я не видел. Неожиданно подумалось: "Женщины с большой грудью умнее женщин с маленькой. Так обнаружили какие-то психологи. Похоже, что Есенин ошибся, когда написал: "Мне бы вот ну, сисястую, она глупей"".

Доктор Тернер встала, прошла к окну, прикрыла его. Опять безумная юбка. Прав был Лайкин: глаза сами собой смотрят на её ноги. "Она не красива лицом, но дьявольски сексуальна, не зря Бирман хотел её трахнуть", - мелькнула мысль.

-Вам придётся писать много писем в Институт Национального страхования. Вот образец. Если возникнут вопросы, то не стесняйтесь, сразу же обращайтесь ко мне. Если захотите, чем-то поделиться по любому вопросу, то тоже, милости просим, - последние два слова она опять произнесла по-русски, - Если что с кем-то, то я всегда готова вас выслушать. Осторожнее с нашими примадоннами - социальными работниками и психологами. Познакомитесь по ходу дела. Держитесь с ними осторожнее. Вам переходят все больные доктора Грузинера. К сожалению, пока постоянного кабинета у вас не будет – придётся занимать свободную комнату: наших примадонн не подвинешь…

-Хорошие у неё отношения с "примадоннами", - подумал я.

-По вторникам в полвторого врачи собираются у меня и интервьюируют интересного или непонятного больного. Приводите кого хотите. По средам, после приёма первичных, у нас общее собрание всего коллектива в зале заседаний. Доктор Клайн к часу дня уже кончал всю работу и минут сорок читал книги. Это ваше дело, как вы устраиваетесь: я за вами не слежу и, как там говорят у вас, она опять произнесла по-русски, - В душу не лезу. Но работа должна быть выполнена и хорошо.

Неожиданно я испытал приятную волну, прокатившуюся по всему телу: похоже, что мне здесь, на самом деле, будет хорошо. Кроме того, я давно хотел работать в диспансере.

Доктор Тернер намеревалась сказать ещё что-то, но в этом момент в дверь постучали, и в образовавшейся щели показалась седая голова доктора Кирилла Штайна.

-Заходите, - мгновенно расплылась в широкой улыбке заведующая.

Я встал. "Да, да, начинайте работать, времени на раскачку у вас нет", - зачастила она, направляясь навстречу новому доктору. По дороге обменявшись рукопожатиям с Кирюшкой – только так мы прозывали доктора Штайна, подумав: "Чего это он сюда?" я прошёл в регистратуру.

Лили улыбнулась: "К сожалению, постоянного кабинета у вас пока не будет. Идите в 4, рядом с доктором Штайн. Времени на раскачку у вас, к сожалению, тоже не будет: на сегодня уже назначены больные. Карточки приглашённых больных на столе. После окончания приёма вы возвращаете их нам".

Прямоугольная комната, рядом со столом спиральный обогреватель, на стенках несколько странных фотографий – какие-то групповые сцены с нечёткими лицами, неизвестно где, три стула, окно с решёткой. Серо и убого. Блаженное настроение растаяло само собой. Но тут заглянул мой первый пациент.

Пусть и с корабля на бал, но первый день амбулаторного приёма прошёл тихо и гладко. Я уже собирал карточки, чтобы вернуть их на место, как в кабинет зашла доктор Штайн: "Вы знаете, зачем сюда приходил мой однофамилец? "

-Скорее догадываюсь, - послышалась мне в голосе доктора Штайн тревога.

-Лидия получила должность ответственного за всю амбулаторную службу района и должна отдать ставку заведующей диспансером. Что вы по этому поводу думаете?

-Ничего. У меня совсем другие проблемы. Мне ведь ещё экзамен сдавать.

-Ничего хорошего, - понизила голос доктор Штайн, - Я с ним однажды столкнулась… Не хочу просто говорить, прозвучит, как сплетня. Он протеже доктора Сокола. Видимо Лидия не может отказать замглавврача. Он ему уже пробил мумхиют (звание специалиста, иврит), и сейчас тянет на должность. Но мой вам совет: держитесь от него подальше и опасайтесь… Они когда-то, до отъезда Сокола в 73 году работали в одной больнице. Вот Сокол и тянет его. Хотя, честно говоря,Сокол очень помогает всем русским. Мы ему все обязаны; Штайна он просто не знает… Держитесь от него подальше…

возврат к началу.